Представитель болливудской элиты и лауреат премии Padmashree Амир Кхан присоединился к специальному проекту CNN под названием "ГОВОРИТ АЗИЯ", снятого вживую перед зрителями в Мумбаи, и поделился с телеведущей Анджали Рао своим мнением о ведущих болливудских актерах, о своих чувствах по поводу мумбайских терактов и о многом другом. "ГОВОРИТ АЗИЯ" с Амиром Кханом на CNN впервые выходит в эфир в среду, 25 марта в 18:00, затем повторяется в субботу, 28 марта в 10:00 и в 20:00. Представляем эксклюзивные выдержки из этого интервью: 

- На это можно надеяться, на это можно надеяться с каждым своим фильмом. Но никогда нельзя сказать заранее, пока не посмотришь свой фильм вместе со зрителем, какая судьба его ждет. Думаю, то, чего мы хотели достичь с Ghajini, мы достигли. Я понял, что снимаю тяжеловесный фильм основного течения, далеко не сразу, и это здорово. Наверное, это счастье - что я это сделал. 

- Что ж, Вы знаете, что я берусь только за работу, которая меня вдохновляет, которую мне приятно выполнять. Я берусь за работу, которая делает меня счастливым. И я абсолютно не намерен сбрасывать Шах Рукха с его пьедестала. Хотя должен признаться, что и никогда не считал, что он на нем стоит (зрители смеются). На кого из актеров я действительно смотрю снизу вверх - так это на мистера Баччана (Старшего?). Мистера Амитабха Баччана. Вот его работа мне действительно нравится, он фантастический актер, и вот такой звездности, как у мистера Баччана, ни у кого из нас нет надежды достичь. Для меня он парень. 

- Это было жестко, действительно жестко, и у нас в семье даже ходит такая шутка: если хочешь заставить Амира что-то делать, снимай с ним рядом фильм - и в конце концов он непременно в нем окажется. Я никогда не думал, что буду тренироваться, это не то, чем я увлечен, но когда этого потребовал фильм, я просто сделал все, что мог. Это действительно было больно, это действительно было жестко, и когда я смотрел на свои старые фотографии и видел, с чего начинаю, я просто не мог поверить, не мог поверить, что добьюсь нужного результата. И когда я теперь об этом думаю, все это кажется мне далеким сном, потому что последние восемь месяцев я не тренировался, потому что мой новый режиссер, оглядев мою фигуру, сказал: а теперь мне нужно, чтобы ты от всего этого избавился. Вот и пришлось работать над тем, чтобы сбросить наращенные мышцы, потому что этого требует мой новый фильм. 

- Это было нелегко, прежде всего потому, что изначально не предполагалось, что я буду режиссером фильма. К съемкам я подключился в течение недели. Просто следовал инстинкту. Вообще-то, у меня даже не было времени на размышления, если быть совсем честным. И теперь, когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что в своей карьере я достиг точки, когда решился стать режиссером. Желание было у меня давно, но внешнее давление долго удерживало меня от этого. Факт в том, что у меня не было времени подумать и решить, понимаете? Я просто схватился за это, потому что был вынужден, и в итоге снял фильм, как только мог. Может, не сделай я этого сейчас, еще бы 10 нет не брался за режиссуру, не знаю точно. Пожалуй, я рад, что в конце концов это случилось, потому что я доволен тем, каким получился фильм и какое впечатление произвел на людей. 

- Lagaan был снят для индийского зрителя. То, что его оценили, что он прошел по всему миру и люди в разных концах земли его с удовольствием посмотрели, было здорово, мы были этому очень рады, даже взволнованы. Но если бы всего этого не было, это бы не имело такого значения, как то, что думают о нем зрители Индии. Надеюсь, вы понимаете, что я пытаюсь сказать. До сих пор мы снимали фильмы для наших зрителей, и это серьезная и здоровая тенденция. Мы не искали заграничную аудиторию. Мы не думали о том, как бы развлечь ее или хотя бы попытаться развлечь. Думаю, когда мы решим сделать именно это, у нас все получится. 

- Лично меня он не тронул. В плане эмоций он совершенно не задел меня. Подозреваю, это потому, что я не привык видеть индийцев говорящими на английском. Знаете, все эти дети трущоб, говорящие на английском, да еще коп... Для меня это так странно... и из-за этого в моем случае не работает. 

- Это было действительно разрушительно. Как ночной кошмар, и я просто не мог поверить, что это происходит на самом деле. А еще для меня было шоком видеть, знаете, с какой дерзостью были совершены эти атаки. Столько потерянных жизней, столько мыслей в голове. И это было действительно грустно... я имею в виду, что мы живем сегодня в такое время, когда по всему миру есть люди, по крайней мере, определенное количество, которые считают, что так они хотят обратить на что-то всеобщее внимание, хотят быть услышанными или хотят отомстить, убивая невинных людей. Мне этого не понять, но, наверное, так сейчас во всем мире. 

- Нет, на самом деле, я не имел этого в виду. Я не критиковал лидеров. Думаю, в ту пору они делали все, что могли. Я критиковал только то, что многие из лидеров используют религию и уже много десятков лет строят на ней политику. А это, знаете ли, разделяет людей. Это яд и негатив, которые распространяются в обществе. 

- Да, конечно. Думаю, в этом весь я: меня привлекают определенного рода истории. Ничего не могу с собой поделать, ну Вы понимаете. Истории вроде Rang De Basanti входят мне в кровь и вдохновляют меня. Знаете, появляется чувство: ух ты, вот что-то, в чем я хочу поучаствовать! И уже одно это влияет на меня. 

- Ага... Все именно так и думают, причем всегда. Каждый раз, когда я начинаю новый фильм, я слышу: хм-м-м, на сей раз он точно все запорет. Все, кто меня знает, говорили: "Он сбрендил, но на сей раз он действительно смог." Даже когда я работал над Dil Chahta Hai, не говоря уже о Rang De Basanti и Taare Zameen Par, слышал: "Хм-м-м, забота о детях, образование… ладно". Но это и восхитительно - браться за что-то необычное и сложное и крушить правила основного течения кинематографа. 

- Ну что ж, снимать Lagaan было особенно сложно. Я имею в виду, это историческая драма, плюс такой большой актерский состав, так много актеров и все такое. И чтобы добиться того, чтобы все были готовы к первому дублю, к восьми утра, для этого нужно быть на месте уже в четыре и начать подготовку, а это немного безумно. 

- Да, утра. А крикет - это действительно сложно. Потому что ты знаешь мяч, а бита не делает того, что тебе от нее нужно. Да и 10,000 человек в день - это круто, потому что мы набирали множество команд, ходили по деревням и говорили: слушайте, мы снимаем фильм, многие из вас за всю свою жизнь не видели ни одного фильма. Давайте же вы сыграете в нем. 

- Ну, не именно в этом доме, но да, в Панчгани, на той самой станции. 

- Что ж, на самом деле, более чем стандартное. Я думаю, родители очень хорошо нас воспитывали. Мы вели весьма уютную жизнь. Я имею в виду, родители были против того, чтобы я снимался в кино. Я ведь из киношной семьи. Мои отец и дядя оба были фильммейкерами. Дома я видел ад. Казалось, после этого ни в коем случае не подашься в мир кино. Но я редко слушаюсь людей. Я просто делаю то, что мне хочется. И когда они поняли... Вообще-то, они были против, потому что заботились обо мне. Каждого родителя беспокоит судьба его детей. Они придерживались этой линии, потому что эта профессия так неопределенна. Сегодня ты на коне, а завтра никто и... Это действительно жестокая профессия. 

- Я совершенно смущен. Знаете, обычно, когда я завершаю работу над фильмом за шесть месяцев, мысль такая: эх, это недостаточно хорошо. Здесь мы запутались, надо было сделать это и это. Я очень вырос как актер и теперь могу все это делать гораздо лучше. Через какое-то время мне вообще перестает нравиться моя работа, она мне больше не нравится. 

- Раньше не смотрел. Я перестал пересматривать свою работу. Я много ее вижу, пока работаю над фильмом, а потом просматриваю вместе со зрителем на премьере - я так делаю со всеми своими фильмами. Смотрю их вместе со зрителем. А зритель даже не знает, что я в кинотеатре. 

- Не знает, потому что уже сидит в зале. А потом вхожу я, стою позади, прохожу в комнату, где находится проектор, где есть окошечки, через которые я вижу все и могу слышать все, что говорят. Вижу, как они ерзают в кресле, если им не нравится сцена. Это действительно видно. И если фильм не имеет успеха, внезапно начинаешь слышать скрип кресел - знаете, когда они стучат... скрипят, люди кашляют, и ты понимаешь, что вот сейчас потерял внимание зрителя. 

- Да, ходил. Да, смотрел. От этого разрывается сердце. Действительно разрывается. Но я думаю, ради этого я снимаюсь в таких фильмах. Я хочу, я делаю это для зрителей и хочу быть рядом и видеть, как им это нравится. И если им не нравится, я тоже хочу это видеть. 

- Думаю, в моем случае это то, что я всегда делал то, что делало меня счастливым. Я очень рано в своей работе понял, что, знаете, каждый раз, когда я принимал решение, которое считал правильным, или просто обязан был что-то сделать, я отчаянно проваливался. Каждый раз, когда я сам себе казался таким умным, в итоге был в заднице. Когда же я делал то, что мне действительно нравилось, это играло мне на руку. Не важно, сколь нелепым казался другим этот фильм, сколь непрактичным... Каждый раз, когда я следовал зову сердца и делал то, что делало меня счастливым, это работало.

Bollywood Hungama 03'2009

Перевод с английского: Jyoti