Может ли актёр изменить страну? Звёздная сила
14.09.2013
Статья в журнале "TIME", 10 сентября 2012 г.
Поиск Кхана.
Может ли актёр изменить страну?
Звёздная сила
Индийцы моего поколения могут точно определить тот момент, когда Аамир Кхан стал кинозвездой. Это сцена в хите 1988 года Qayamat Se Qayamat Tak («Приговор»), когда персонаж Кхана, Радж, с пышной причёской, в расстёгнутом жилете и узком чёрном галстуке, с электрогитарой на ремнях начинает свою первую песню «Papa kehte hain bada naam karegaa» (Папа говорит: «Он прославит своё имя!» Однако никому неизвестно, в чём моё предназначение). Слова, внешний вид и выступление завоевали как самоуверенную, так и робкую молодёжь, и весёлый актёр с «новым лицом», который олицетворял эти качества, стал любимцем миллионов.
В Аамире Кхане, сидящем напротив меня в офисе своей элегантной, наполненной произведениями искусства квартиры в Пали Хилл, нет вообще ничего от Раджа: он гораздо старше и очень, очень серьёзен. Его ноги скрещены в позе лотоса на его любимом месте – выцветшем зелёном кресле. Его ладони соединены, словно в молитве, указательные пальцы касаются нижней губы. Его спина совершенно пряма. Это идеальная поза для размышления над вопросом, который он сам поднял: «В чём состоит роль артиста?» После ожидания достаточно долгого, чтобы я начал думать, что обязан ответить, он даёт собственный ответ: «Приносить красоту в общество, оказывать влияние на мысли людей, сделать общественное устройство крепче».
Это было бы грандиозными планами для почти любой звезды, но 47-летний Кхан, один из самых успешных актёров Индии, очень старается соответствовать своему идеалу. За прошедшее десятилетие он сыграл, срежессировал и спродюсировал ряд фильмов, которые искусно колеблются между требованиями популярного кино и этой жаждой красоты. Теперь, в его революционном телешоу Satyamev Jayate («Истина всегда побеждает»), он обошёлся без коммерческих соображений, чтобы следовать своей совести. С ним [телешоу] Кхан принял звание первой суперзвезды-активиста страны.
Шоу, в равной степени как ток-шоу, так и журналистское, освещает вниманием некоторые самые уродливые социальные проблемы Индии. Кхан – его создатель, продюсер и ведущий, и он наделил его своей звёздной силой, и своей правдивостью. Это энергичный шаг, и он, возможно, подвергает риску свой статус любимого идола миллионов. В конце концов, темы, которые его шоу поднимает, будь это аборты и сексуальное насилие над детьми, или «убийства чести» и ужасная несправедливость кастовой системы – определённо отчасти суровая действительность, от которой многие поклонники Кхана ищут спасение в его фильмах. «Он делает ставку на то, что люди, которые приходят к нему для развлечения, будут также следовать за ним в более серьезных проблемах, – говорит Раджкумар Хирани, режиссёр Кхана в хите 2009 года «3 идиота», самом кассовом индийском фильме, – Это тот риск, на который пойдут немногие актёры».
Оно могло бы просто окупиться – для Индии так же, как и для Кхана. К моменту выхода 13-го и заключительного эпизода первого сезона шоу, 29 июля, оно добилось совокупной телевизионной аудитории свыше 500 миллионов. (Специальный 14-ый эпизод был показан 15 августа, в годовщину независимости Индии). Ещё много миллионов слушали выпуски по радио, смотрели эпизоды онлайн или поднимали обсуждение в своих газетах. Невозможно подсчитать, насколько большую пользу принёс Кхан индийскому обществу, но есть достаточно неподтвержденной информации, что актёр, долгое время приглашаемый на однотипные роли «песенно-танцевальных» романтических героев, делает возможным некоторые настоящие изменения.
Лишь спустя несколько дней после эпизода о сексуальном насилии над детьми нижняя палата Парламента Индии приняла запоздалый законопроект о защите детей от подобных покушений. Другой выпуск, об использовании индийцев «низкой касты», привёл к встрече и обсуждению с премьер-министром Манмоханом Сингхом. Шоу о нечестных докторах привело к приглашению свидетельствовать перед парламентской комиссией, первым для актёра. Это не только те высшие и могущественные люди, кто реагирует на высокомощную пропаганду Кхана. После эпизода об абортах глава небольшой деревни под названием Будания в штате Раджастхан поклялся отдать в руки полиции семьи, которые прибегали к тестам по определению пола и абортам.
Не вся реакция была положительной. Медицинская ассоциация потребовала, чтобы Кхан принёс извинения за эпизод о врачебной ошибке, говоря, что он несправедливо изображает всех докторов как жадных и нечестных. (Кхан отрицал, что все доктора изображались такими, и отказался приносить извинения). Некоторые комментаторы придрались к тому, что рекомендации звезды против социальных бед, которые он даёт, слишком неясны и непрактичны. (Звучащий часто как «помогший-сам-себе» гуру, Кхан упоминает, что проблемы Индии могли бы быть решены, если бы все индийцы нашли силы для их решения). Другие предполагают, что актёр лишь изображает эмоции, которые он показывает в наиболее драматичные моменты шоу. Авиик Сен написал в газете Kolkata's Telegraph: «Сочувствие [Кхана] бесконечно и скромность бесконечна – и оба постоянно, бесконечно наиграны».
Никто не подвергает сомнению, однако, что Кхан вынудил свою аудиторию столкнуться с горькими истинами об индийском обществе. Даже журналисты с длинным послужным списком освещения социальных проблем признают, что звёздная сила Кхана помогла заставить людей сидеть и слушать. "Мы раскрывали эти проблемы в течение многих лет", – говорит Рича Анирадх, ведущий Zindagi (Жизнь) Live, информационной программы на хинди, которая занимается темами, почти совпадающими с Satyamev Jayate. "Но когда их поднимает Кхан, они естественно привлекают больше внимания."
Отличительная черта Болливуда
Может ли кинозвезда оказать влияние на традиции населения в 1,2 миллиарда? Это было бы возможно лишь в Индии, где национальное увлечение кино, беспрецедентное в мире, даёт популярным актёрам влияние выше представления голливудских сценаристов. Индийцы – ненасытные кинозрители: в совокупности они покупают более чем 4 миллиарда билетов в год и смотрят более чем 1200 фильмов на дюжине языков. (В сравнении: средняя производительность ведущих и второстепенных киностудий Голливуда в прошлое десятилетие равняется всего лишь 180 фильмам в год, американцы покупают 1,28 миллиарда билетов в год). Множество индийских телеканалов транслируют бесконечную череду повторных показов, а пиратские DVD текущих релизов, так же как и классики, продаются миллионами.
Но вы не должны находиться перед экраном, большим или маленьким, чтобы быть порабощённым Болливудом. (Термин, первоначально применяемый к фильмам на хинди, произведенным в Бомбее (Мумбаи), часто используется для обозначения всего индийского кино). Гигантские щиты рекламируют последние релизы или показывают кинозвёзд, рекомендующих всё – от автомобилей до освежителей рта. Каждый день в году читатели главных индийских газет получают от 8 до 16 страниц приложений о кинознаменитостях.
Всё это составляет в целом национальную культуру фанатичного культа кинозвёзд: только обожание бразильцами своих первоклассных футболистов приближается к этому. «Если вы кинозвезда в Индии, вы одновременно и бог и любимый ребёнок», – говорит Анил Капур, который наслаждался этим статусом задолго до того, как международные зрители увидели его как самодовольного ведущего викторины в «Миллионере из трущоб». «Люди выказывают вам невероятное почтение, но когда они говорят о вас, они называют вас по имени, словно вы – член семьи».
Всё же, при всём своём нестандартном влиянии, самые большие звёзды Болливуда редко нацелены на благие дела, даже необсуждаемые. В Индии, например, нет ничего равноценного телемарафонам Джерри Льюиса в поддержку Ассоциации Мышечной Дистрофии. На помощь ярчайшего Болливуда можно расчитывать, чтобы привнести привлекательность в показы по случаю сбора средств или гала-концерты после стихийных бедствий. Однако никто не делал попытки серьёзной деятельности, вроде гуманитарной работы Анджелины Джоли в Африке, тем более агрессивной деятельности Джорджа Клуни в Дарфуре. "Многие [индийские актеры] добросердечны, но им не хватает сосредоточенности, когда дело доходит до благих дел", – говорит культовая актриса Шабана Азми, которая привлекла внимание к тяжёлому положению обитателей мумбайских трущоб и возбудила интерес общественности сообщениями о СПИДе. "Некоторые из них тихо совершают поступки, но они говорят, что не хотят открыто присоединяться к благотворительной деятельности, потому что это могло бы быть рассмотрено, как выход за пределы их обязанностей, как артиста."
"Вы беспокоитесь, что люди скажут: "Твоя работа – дать нам три часа отключения от нашей реальной жизни, а не читать нам лекции о том, как мы должны жить", – говорит Риши Капур, романтичный герой 1970-ых и 80-ых и сын Раджа Капура, актёра-режиссёра, который создал ряд фильмов со значительными социальными темами в чёрно-белую эру. "Это под силу гению, как мой отец, – найти баланс между тем, что люди хотят видеть, и тем, что вы хотите показать им."
Киножизнь
В Satyamev Jayate Кхан разорвал неписаный договор между звездой и его поклонниками. Шоу вообще не прилагает усилия приукрасить своё послание, и нет уступок желаниям аудитории. Вы видите то, что Кхан хочет, чтобы вы видели, и большая часть из этого очень, очень неприятна.
Каждый 90-минутный эпизод занимается одной единственной проблемой – "убийствами чести", или дискриминацией людей с ограниченными возможностями – с такой горькой беспристрастностью, что некоторые зрители поёживаются на своих диванах. На небольшой сцене перед немногочисленными зрителями в студии жертвы социальных бед Индии изливают свою душу Кхану, который побуждает их вновь переживать свои ужасы. Их рассказы перемежаются короткими репортажами и обсуждениями с экспертами этой проблемы. Кхан знакомит свою аудиторию со статистикой, собранной командой исследователей. Также обычно присутствует обсуждение законов, имеющих отношение к проблеме, и заключительная часть, в которой те, кто преодолел эту проблему, предлагают руководство тем, кто всё ещё переживает её.
Формат заимствован из американских шоу, неизбежно приводя к сравнениям с Опрой. Но подобие поверхностное, в лучшем случае. В отличие от Опры Уинфри, королевы американского ток-шоу, Кхан не делает для своей аудитории перерывов с отступлениями в виде медицинских советов, кулинарных рецептов или интервью со знаменитостями. Мир Satyamev Jayate слишком полон серьёзных проблем для паузы с рецептом обезжиренного печенья. Также по большей части Кхан старается не искать удобного «козла отпущения». Когда женщина показывает фотографии своего мужа, который, как она утверждает, откусил часть её лица, потому что она «не смогла» родить ему сына, лицо мужчины затёрто, чтобы скрыть его личность. Кхан говорит, что это не просто предосторожность против судебного иска. "Я не интересуюсь отдельными злодеями, – говорит он, – Это не кино, так что я не должен показывать, что "такой-то и такой-то" – монстр, который в конце получает свой заслуженный "десерт". Я интересуюсь гораздо большей проблемой: Что в нашем обществе заставляет человека думать, что сын более важен, чем дочь?"
Коллективная ответственность – мантра Кхана. В какой-то момент в большинстве эпизодов звезда смотрит прямо на камеру, сжимает челюсти и немного изменяет тему так, что все индийцы по крайней мере виновны в несправедливости в их обществе. Он смотрит на меня тем же самым взглядом, безжалостным, но искренним, со своего места на потёртом зелёном кресле и начинает монолог об ответственности: "Решение должно начинаться с меня, с каждого человека. В конце концов, если эти ужасные вещи происходят в моём обществе, то доля вины лежит на мне, потому что я не сделал ничего, чтобы остановить их. Решение может только начать появляться, как только я признаю, что это – частично моя вина, и затем вы признаёте, что это – частично ваша вина, и третий человек [делает это], и четвёртый." Я пришёл, чтобы понять, почему его критики говорят, что рекомендации Кхана не более реальны, чем отеческая лекция о нравах.
В то время как Satyamev Jayate – первое вторжение Кхана на телевидение, он прибегает к болливудскому набору хитрых приёмов, чтобы удержать внимание своей аудитории. Каждый эпизод идёт с небольшим вкраплением мелодрамы, ведущий использует высокий слог, так любимый индийскими сценаристами. Говоря о журналисте-правозащитнике, предположительно убитом за разоблачение коррупции при заключении правительственных дорожно-строительных контрактов, он декламирует на хинди: "Огню истины, который он зажёг, нельзя позволить ослабеть в наших сердцах." Когда гости рассказывают о своей личной трагедии, выразительное лицо Кхана выражает шок, ужас и боль; он нервничает, и камера неоднократно ловит его, вытирающего слёзы. Каждый эпизод заканчивается призывом к действию, обычно в форме песни. "Он должен использовать язык Болливуда, – говорит Анураг Кашьяп, один из молодых режиссёров в индийской киноиндустрии, – если бы это было подготовлено заранее, то это не было бы эффективно." Кхан говорит, что его реакции на шоу настоящие, что он не играет. Но он признаёт, что управлял эмоциями своей аудитории.
"Я не журналист, я – рассказчик, – говорит он, – я могу заставить вас рассердиться, загрустить, развеселиться... Это – моё искусство."
Эпизод о насилии в семье, например, показывает всю мужскую аудиторию в неведении о теме шоу. Кхан объявляет, что они обсудят "безопасность женщин в нашем обществе" и обращается к мужчинам, как к "защитникам" женщин. Затем Кхан спрашивает: "Где женщины наиболее незащищены?" Это – сигнал к репортажу из больницы Мумбаи, где доктор говорит, что 6 из 10 женщин, доставленных к ним, – жертвы домашнего насилия. Теперь Кхан приводит шокирующую статистику: 50% индийских женщин когда-либо были жертвами насилия в семье. Аудитория на грани. "Вот они, гордящиеся собой, как защитники женщин", – говорит мне Кхан, его глаза светятся, когда он вспоминает реакцию мужчин – шок и замешательство. «Теперь они внезапно столкнулись с пониманием того, что статистически есть шанс, что многие из них, сидящих там, жестоки по отношению к женщинам. От этого никуда не уйти."
Активная роль
Первые замыслы Кхана в активистской деятельности были скромны: несколько лет назад он обдумывал идею создать серию документальных фильмов о безопасности на дорогах и профессиональной этике. Он забросил эту идею как неосуществимую (жаль, большинство индийцев согласятся), но чувствовал, что "было что-то, что я должен был предложить, в конечном счёте". Это природное чутьё – следствие воспитания, так же как и характера. Отец Кхана, Тахир Хуссейн, достаточно успешный продюсер 1970-ых и 80-ых, создавал фильмы с социальным подтекстом, включая Dulha Bikta Hai 1982 года («Женихи на продажу»), – обвинение старинной системы приданого, при которой родители, ищущие мужа для своей дочери, должны платить наличными, драгоценностями и другими ценными вещами. (Три десятилетия прошло, но эта практика всё ещё распространена в Индии, и это раскрыто в одном из эпизодов шоу Кхана.)
Но ранняя карьера Кхана дала небольшой намёк на социальную сознательность. После его прорыва в роли Раджа в Qayamat Se Qayamat Tak, он был быстро приглашён на однотипные роли романтических героев и сделал ряд хитов в течение 1990-ых. Он начал менять свои роли с Lagaan в 2001 году о крикетном матче между британскими колониалистами и неимущими индийскими сельскими жителями. Номинированный на премию Оскар как лучший фильм на иностранном языке, Lagaan был толчком для работ более высокого качества, включая его дебют, как режиссёра в 2007 году в Taare Zameen Par ("Звёздочки на Земле") – благосклонно принятое критиками исследование дислексии, состояния, которое с трудом признаёт индийская школьная система. В то время как "Три идиота" – преимущественно комедия, это также комментарий к системе образования Индии, имеющей традицию зубрежки, особенно в университетах.
Кхан наконец был готов к идее о телевизионном шоу, но ему понадобится два года, чтобы создать Satyamev Jayate. С самого начала, говорит режиссёр Хирани, «он был убеждён, что оно будет абсолютно отличаться от чего-либо, что кто-либо пытался сделать на телевидении». Хотя шоу финансировалось Star India, самой большой кабельной сетью страны, принадлежащей Rupert Murdoch's News Corp., Кхан согласился сделать его, только если оно будет одновременно транслироваться государственными телестанциями. Его звёздная сила обеспечила, что Star India согласились также с другими условиями: программа, выпускаемая на хинди, должна быть дублирована или снабжена субтитрами на нескольких индийских языках; также дополнительно должны быть передачи по радио и еженедельная колонка в главных газетах.
Кхан говорит, что такое сильное давление предназначено для того, чтобы "вынудить вас обратить внимание на проблемы, которые мы раскрыли, где бы вы ни были в Индии".
Он настоял на времени выхода шоу по воскресеньям в 11-00 утра, традиционно «мёртвом» времени для популярного телевидения. «Я не хотел прайм-тайма, – говорит Кхан, – Я хотел, чтобы люди сделали выбор: вы должны решить, что хотите смотреть». Он вычислил, что, поскольку зрители садятся за воскресный ланч со своими семьями после шоу, то они обсудят то, что они только что видели. «Недостаточно потрясти и встряхнуть, – говорит он, – Важно начать разговор». У Кхана также были условия для спонсоров шоу. Airtel, компания сотовой связи, и Axis Bank согласились служить средствами передачи любых пожертвований на цели, которые будут рассмотрены аудиторией, и Индийское благотворительное общество согласилось принять все вклады.
Проверка в реальных условиях
Темы для этих 13 эпизодов были выбраны после нескольких недель мозговой атаки командой исследователей, репортёров и продюсеров. Как только началась съёмка, сводящая Кхана с жертвами социальных проблем, которые нашла команда, это становится очень реальным. Прослушивание их историй было более эмоционально истощающим, чем он ожидал. «Это сделало меня очень хрупким, – говорит он, – Я не готовился к такому – сидеть в двух футах от кого-либо, изливающего вам свою душу».
Даже учитывая конкурентоспособность Кхана, шоу не было беспроигрышным делом. Было невозможно знать заранее, настроятся ли индийцы в воскресенье утром на то, чтобы в течение 90 минут быть сосредоточенными на вещах, которые раньше они предпочитали скрывать. Решение начать с передачи об абортах также было рискованным: истории женщин, вынуждаемых своими семьями избавиться от их будущих дочерей, причиняли душевную боль. «Мы знали, что у нас был сильный материал, но мы не могли быть уверены, сколько времени люди будут смотреть прежде, чем решат, что с них достаточно ужаса, и переключат на комедию или кулинарное шоу», – говорит Хан. Всё же первый эпизод посмотрели 90 миллионов человек.
Успех программы неизбежно вёл к вопросам о втором сезоне. Кхан говорит, что он заинтересован в этом, но хочет сначала не торопиться, чтобы оценить воздействие первого сезона. Есть жёсткие темы, оставленные на рассмотрение, и они, вероятно, заденут не только медицинскую ассоциацию. «Как далеко Кхан хочет пойти? – спрашивает Кашьяп, режиссёр, – Займётся ли он запретными темами, которые даже Болливуд не смеет затрагивать?» Они, говорит Кашьяп, включают прямую критику политиков или партий, обсуждение сексуальности и вопроса догматов религии. Кхан говорит, что просто пока не будет думать о новых темах, но исключает одно: «Мой интерес в коррупции каждого из нас, не только политиков». Независимо от того, что Кхан решит сделать затем в своих поисках красоты, есть шанс, что это сделает Индию немного ближе к той, какой он и поддерживающие его индийцы хотели бы, чтобы их страна и общество были.
Бобби Гош / Mumbai Monday, Sept. 10, 2012
Перевод: Надежда Лебединская
Can an Actor Change a Nation?
Star Power
Indians of my generation can pinpoint the precise moment that Aamir Khan became a movie star. It's the scene in the 1988 blockbuster hit Qayamat Se Qayamat Tak (From Resurrection to Resurrection) when Khan's character, Raj, in a bouffant hairdo, skinny black tie and open waistcoat, straps on an electric guitar and launches into his first song: "Papa kehte hain bada naam karegaa" (Dad says I'm going to make a name for myself, but nobody knows where I'm going). The lyrics, the look and the attitude captured both the aplomb and anxiety of youth, and the fun-loving, fresh-faced actor who embodied those qualities became an instant favorite of millions.
The Aamir Khan sitting across from me in the office of his elegant, art-filled apartment in Mumbai's tony Pali Hill is nothing at all like Raj: he's all grown up and very, very serious. His legs are folded in the lotus position on his favorite perch, a faded green armchair. His palms are joined as if in prayer, with both forefingers grazing his lower lip. His back is perfectly straight. It is the ideal posture to meditate on the question he has himself raised: "What is the role of the entertainer?" After waiting just long enough to make me think I'm required to respond, he supplies his own answer: "It's to bring grace to society, to affect the way people think, to make the social fabric stronger."
That would be grandiose coming from almost any movie star, but 47-year-old Khan, one of India's most successful actors, is trying very hard to live up to his ideal. Over the past decade he has acted in, directed and produced a string of movies that artfully straddle the demands of popular cinema and that desire for grace. Now, with his groundbreaking TV show Satyamev Jayate (Truth Alone Prevails), he has dispensed with commercial considerations to indulge his conscience. With it, Khan has taken on the mantle of the country's first superstar-activist.
The show, in equal parts chat and journalism, casts an unblinking spotlight on some of India's ugliest social problems. Khan is its creator, producer and host, and he has invested it with his star power — and his credibility. It's a ballsy move, and potentially jeopardizes his status as the beloved idol of millions. After all, the subjects his show tackles — whether female feticide and the sexual abuse of children or honor killings and the terrible inequities of the caste system — are precisely the sorts of harsh realities from which many of Khan's fans seek escape in his movies. "He's betting that people who come to him for entertainment will also follow him on more serious issues," says Rajkumar Hirani, who directed Khan in the 2009 blockbuster hit, 3 Idiots, the highest-grossing Indian movie ever. "That's a risk few actors will take."
It might just pay off — for India as much as for Khan. By the time the 13th and final episode of the show's first season aired on July 29, it had notched up an aggregate TV audience in excess of 500 million. (A special 14th episode was broadcast on Aug. 15, the anniversary of India's independence.) Many more millions followed the series on radio, watched episodes online or picked up threads of the discussion in their newspapers. It may be impossible to calculate how much total benefit Khan has brought to Indian society, but there's plenty of anecdotal evidence that the actor long typecast as a singing-and-dancing romantic lead is enabling some real change.
Only days after an episode on the sexual abuse of children, the lower house of India's Parliament passed a long-overdue bill to protect kids from such molestation. Another segment, on the exploitation of "low caste" Indians, led to a meeting and discussion with Prime Minister Manmohan Singh. A show about crooked doctors brought an invitation to testify before a parliamentary committee, a first for an actor. It's not only the high and mighty who are reacting to Khan's high-wattage advocacy. After the episode on female feticide, the chief of Budania, a small village in Rajasthan state, vowed to set the police on families that sought gender-determination tests and abortions.
Not all the response has been positive. A doctors' association demanded that Khan apologize for the episode on medical malpractice, saying it unfairly portrays all doctors as greedy and crooked. (Khan denied that all doctors were so portrayed and refused to apologize.) Some commentators have carped that the star's prescriptions for the social ills he identifies are too woolly minded and impractical. (Sounding frequently like a self-help guru, Khan indicates that India's problems could be solved if all Indians resolved to solve them.) Others suggest that the actor fakes the emotions he displays during the show's more dramatic moments. Aveek Sen wrote in Kolkata's Telegraph newspaper: "[Khan's] empathy is endless and humility endless — and both instantly, endlessly, enacted."
Nobody questions, however, that Khan has forced his audience to confront unpalatable truths about Indian society. Even journalists with a long track record of covering social problems acknowledge that Khan's star power has helped make people sit up and listen. "We've been covering these issues for years," says Richa Anirudh, the anchor of Zindagi (Life) Live, a Hindi-language news show that tackles themes almost identical to Satyamev Jayate's. "But when [Khan] brings them up, they naturally get more attention."
The Bollywood Identity
Can a movie star affect the mores of a nation of 1.2 billion? It might just be possible in India, where a national obsession with cinema, unparalleled in the world, gives popular actors an influence beyond the imagination of Hollywood scriptwriters. Indians are voracious movie watchers: collectively, they buy over 4 billion cinema tickets every year and watch over 1,200 films in a dozen languages. (In comparison, the average annual output of Hollywood's major studios and subsidiaries in the past decade is barely 180, with Americans buying 1.28 billion tickets a year.) Scores of Indian TV channels deliver an unending supply of reruns, and pirated DVDs of current releases as well as classics sell in the millions.
But you don't have to be in front of a screen, large or small, to come under the thrall of Bollywood. (The term, originally attached to Hindi-language movies made in Bombay, or Mumbai, is often used to describe all of Indian cinema.) Giant billboards advertise the latest releases or feature movie stars endorsing everything from automobiles to mouth fresheners. Every day of the year, readers of major Indian newspapers receive an eight- to 16-page supplement of cinema-heavy celebrity coverage.
All of this adds up to a national culture of fanatical star worship: only Brazil's adoration for its top soccer players comes close. "If you're a movie star in India, you're both a god and a favorite child," says Anil Kapoor, who had enjoyed that status long before international audiences saw him as the swaggering quizmaster in Slumdog Millionaire. "People give you incredible reverence, but when they talk about you, they use your first name, like you're a member of the family."
Yet, for all their outsize influence, Bollywood's biggest stars rarely embrace causes, even uncontroversial ones. There is no Indian equivalent, for instance, of Jerry Lewis' telethons for muscular dystrophy. Bollywood's brightest can be relied on to bring glamour to fundraising parades or galas after a natural disaster. Still, no one has attempted a deep engagement along the lines of Angelina Jolie's humanitarian efforts in Africa, much less George Clooney's aggressive activism on Darfur. "Many [Indian actors] are good-hearted, but they haven't been smart or focused when it comes to causes," says iconic actress Shabana Azmi, who has spotlighted the plight of Mumbai's slum dwellers and done public-interest messages about AIDS. "Some of them do things quietly, but they say they don't want to openly attach themselves to a cause because it might be seen as going beyond their responsibility as entertainers."
"You worry that people will say, 'Your job is to give us three hours of escape from our lives, not to lecture us on how we should live,' " says Rishi Kapoor, romantic hero of the 1970s and '80s, and son of Raj Kapoor, the actor-director who made a string of films with powerful social themes in the black-and-white era. "It takes a genius like my father to find the balance between what people want to see and what you want to show them."
Reel Life
With Satyamev Jayate, Khan has torn up the unwritten compact between a star and his fans. The show makes no effort whatsoever to sugarcoat the message, and there's no concession to the audience's desires. You see what Khan wants you to see, and much of it is very, very unpleasant.
Each 90-minute episode tackles a single issue — honor killings, say, or discrimination against the disabled — with a brutal candor that has viewers squirming on their sofas. On a sparse stage before a small studio audience, the victims of India's social ills pour their heart out to Khan, who encourages them to relive their horrors. Their tales are interspersed with short field reports and discussions with experts on the scale of the problem. Khan supplies his audience with statistics compiled by a team of researchers. There's also usually an exploration of the laws pertaining to the issue and a can-do segment in which those who have overcome the predicament offer guidance to those still enduring it.
The format borrows from U.S. confessional shows, leading inevitably to comparisons to Oprah. But the similarity is superficial, at best. Unlike Oprah Winfrey, the queen of American chat, Khan doesn't give his audience a break with digressions into health advice, cooking tips or celebrity interviews. The world of Satyamev Jayate is too full of serious troubles to allow for the respite of a low-fat cookie recipe. For the most part, too, Khan is careful to avoid easy scapegoating. When a woman shows pictures of her husband who, she alleges, bit off portions of her face because she "failed" to give him a son, the man's own face is pixelated out to hide his identity. Khan says this is not merely a precaution against legal action. "I'm not interested in individual villains," he says. "This is not a movie, so I don't need to show that so-and-so is a monster who gets his just desserts in the end. I'm interested in the larger issue: What is it about our society that makes a man think that a son is more important than a daughter?"
Collective responsibility is Khan's mantra. At some point in most episodes, the star looks straight at the camera, squares his jaws and delivers some variation of the theme that all Indians are at least culpable for the inequities in their society. He fixes me with that same look — stern but sincere — from his perch on the faded green armchair and launches into a soliloquy about responsibility: "The solution has to start with me, with every individual. After all, if these terrible things are happening in my society, then I have a share of the blame, because I've done nothing to stop them. A solution can only begin to appear once I accept it's partly my fault, and then you accept that it's partly your fault, and a third person [does that], and a fourth person." I come to understand why his critics say Khan's prescriptions are no more substantive than a fatherly lecture on morals.
While Satyamev Jayate is Khan's first foray into television, he dips into the Bollywood bag of tricks to keep his audience's attention. Each episode comes with large dollops of melodrama, the host employing the purple prose favored by Indian scriptwriters. Speaking of a whistle-blower allegedly murdered for exposing corruption in government road-building contracts, he intones in Hindi: "The torch of truth that he lit should never be allowed to wane in our hearts." When guests recount their personal tragedy, Khan's expressive face registers shock, horror and pain; he chokes up, and the camera repeatedly catches him wiping away tears. Every episode ends with a rousing call to action, usually in the form of song. "He has to use the language of Bollywood," says Anurag Kashyap, one of the hottest young directors in Hindi cinema. "If it were cut-and-dried, it would not be effective." Khan says his responses on the show are genuine, that he is not acting. But he admits to manipulating the emotions of his audience. "I'm not a journalist, I'm a storyteller," he says. "I can make you angry, sad, happy ... That's my skill set."
The episode on domestic violence, for instance, features an all-male audience kept in the dark about the show's subject. Khan announces that they will discuss "the security of women in our society," and makes a maudlin appeal to the men as "protectors and defenders" of women. Khan then asks, "Where are women most unsafe?" It's a cue to a field report from a Mumbai hospital, where a doctor says six out of 10 women brought in for care are victims of violence at home. Now Khan unleashes a shocking statistic: 50% of Indian women have at some point been victims of domestic violence. The audience is on the ropes. "Here I had them preening as protectors of women," Khan tells me, his eyes lighting up as he recollects the men's reactions of shock and embarrassment. "Now they're suddenly confronted with the realization that, statistically, there's a chance that many of them sitting there have [been violent to women]. There's no getting away from it."
Leading from the Front
Khan's first ambitions in activism were humble: years ago, he toyed with the idea of making some public-service documentaries on road safety and etiquette. He dropped the idea as unworkable (a pity, most Indians would agree) but felt "like there was something I had to offer, somewhere down the line." That instinct is the product of nurture as much as nature. Khan's father Tahir Hussain, a moderately successful producer in the 1970s and '80s, made movies with social messages, including the 1982 Dulha Bikta Hai (Bridegrooms for Sale), an indictment of the ancient dowry system in which the parents seeking a husband for their daughter must offer inducements in cash, jewelry and other valuables. (Three decades on, the practice is still prevalent in India and is covered in an episode of Khan's show.)
But Khan's early career gave little inkling of a socially conscious streak. After his breakthrough role as Raj in Qayamat Se Qayamat Tak, he was quickly typecast as a romantic lead and delivered a string of hits through the 1990s. He began to vary his roles with Lagaan in 2001, about a cricket match between British colonialists and impoverished Indian villagers. Nominated for the Academy Award for Best Foreign Language Film, Lagaan was a spur for higher-quality work, including his 2007 directorial debut Taare Zameen Par (Stars on Earth), a critically acclaimed exploration of dyslexia, a condition the Indian school system barely recognizes. While 3 Idiots is principally a comedy, it too is a commentary on India's education system, taking aim at the tradition of rote learning, especially in universities.
Khan was finally ready with an idea for a TV show, but it would take him two years to develop Satyamev Jayate. From the beginning, says director Hirani, "he was determined that it would be completely different from anything anybody had tried on TV." Though the show was bankrolled by Star India, the country's biggest cable network, owned by Rupert Murdoch's News Corp., Khan agreed to do it only if it was simultaneously broadcast by the state-owned terrestrial station. His star power ensured that Star went along with other conditions too: the program, shot in Hindi, would have to be dubbed or subtitled in several Indian languages; there would also be tie-ins with radio shows and a weekly column in major newspapers. Khan says the full-court press is designed to "force you to pay attention to the issues we were covering, wherever you were in India."
He insisted the show air on Sunday mornings, at 11, traditionally a "dead" time for popular television. "I didn't want prime time," Khan says. "I wanted people to make an investment: you have to decide you want to watch." He calculated that as viewers sat to Sunday lunch with their families after the show, they would discuss what they had just seen. "It's not enough to shock and shake," he says. "It's important to start conversations." Khan also had conditions for the show's sponsors. Airtel, a cell-phone company, and Axis Bank agreed to be the conduits for any donations the audience would make to the causes being examined, and a major Indian charity agreed to match all the contributions.
Reality Check
The themes for the 13 episodes were chosen after weeks of brainstorming with a team of scouts, reporters and producers. Once shooting began, bringing Khan into contact with the victims of social problems the team had identified, it began to get very real. Listening to their stories was more emotionally exhausting than he had expected. "It left me very brittle," he says. "I'm not trained for this, to be sitting two feet from someone, having them pour their heart to you."
Even allowing for Khan's marketability, the show was not a sure thing. It was impossible to know if Indians would tune in on a Sunday morning to be hectored for 90 minutes on subjects they had previously preferred to sweep under the carpet. The decision to open the series on the subject of female feticide was risky too: the stories of women forced by their families to get rid of their unborn daughters were gut-wrenching. "We knew we had strong material, but we couldn't be sure how long people would watch before deciding they'd had enough of the horror and turn to a comedy or a cooking show," Khan says. Yet the first episode was watched by 90 million people.
The program's success has led, inevitably, to questions about a second season. Khan says he's interested, but wants first to take some time to assess the impact of the first series. It will be hard to top. There are tough subjects left to tackle, and they will likely offend more than a doctors' association. "How far does [Khan] want to go?" asks Kashyap, the director. "Will he tackle the taboos even Bollywood doesn't dare touch?" These, Kashyap says, include direct criticism of politicians or parties, discussion of sexuality and questioning the tenets of religion. Khan says he won't think about new themes just yet, but rules one out outright: "My interest is in the corruption in each of us, not just in politicians." Whatever Khan chooses to do next in his quest for grace, there's a good chance it will lift India a little closer to what he — and fellow Indians — would wish their country and society to be.
By Bobby Ghosh / Mumbai Monday, Sept. 10, 2012
Комментарии