"The Spirit of Lagaan" Satyajit Bhatkal
14.04.2013
Катерина Мацкина: обзоры и частичные переводы. Книга "Дух Лагаана" о работе над фильмом "Лагаан", автор Сатьяджит Бхаткал.
Автор обзора-перевода: Катерина Мацкина.
Книга написана Статьяджитом Бхаткалом - юристом, публицистом, писателем, сценаристом, режиссером и другом Амира; Сатьяджит является также режиссером передачи "Satyamev Jayate" / "Истина всегда побеждает".
Хочу заметить, что в кавычках у меня - цитаты из книги, все остальное - пересказ. Форма пересказа во многих случаях оптимальна, так как переводить цитатами, отрывками - слишком длинно и долго, а я человек ленивый. )
О выборе британской актрисы на роль Элизабет:
"Ашутош [сценарист и режиссер "Лагаана"] и Амир заново просматривали ранние видеозаписи с пробами актеров и впечатлились исполнением Рейчел Шелли.
- Думаю, нам стоит остановиться на Рейчел, - сказал Амир.
- Но ты забываешь, что она выше тебя, - напомнил Ашутош.
- Знаешь, у нас в "Лагаане" будет и так много всяких новшеств. Ничего страшного, если еще и героиня окажется выше героя, - усмехнулся Амир."
***
Отрывок из "Духа Лагаана" в моем пересказе.
Одна из трудностей в съемках "Лагаана" закючалась в том, что если актерам можно сказать, что и как сделать, и они сделают, то мячу и бите этого не скажешь. И хотя вся команда неплохо играла в крикет, для каждой сцены игры, где требовалась точность, приходилось снимать множество дублей. Одна из таких сцен - бросок мяча Ярдли в Бхувана, который по сценарию должен был попасть ему точно в ухо. Для этих целей был, конечно, использован не настоящий крикетный мячик, а другой - не такой тяжелый. Но все равно - брошенный с силой, бил он больно. Дело усложнялось еще и тем, что во время этой сцены Бхуван находился в движении - нагибался для того, чтобы отбить мяч. Так что попасть в движущуюся мишень, да к тому же точно в определенное место было непросто, мяч летел в голову, грудь, шею, плечи, но не попадал в нужную цель - ухо. Через двадцать дублей Амир уже был весь в синяках. По счастью, двадцатая попытка оказалась удачной. "Кому еще, кроме меня доводилось так отделать зевзду Индии номер один?", - пошутил потом ассистент, который бросал эти мячи.
Видео со съемок этой сцены. Но выражение лица Амира в конце улыбнуло - вот уж кто был рад, что все закончилось!
"Я бы не смог снять "Лагаан" без Рины. Я говорю это не как муж. Я просто не смог бы снять этот фильм без нее".
Верные слова. Вклад Рины в создание "Лагаана" трудно переоценить. принимая во внимание специфику фильма - невообразимое количество дел, которые нужно было сделать, только для того, чтобы начать съемки, не говоря уже о том, сколько нужно было сделать в процессе, Амир как продюссер просто не смог бы справиться с этим в одиночку. К тому же, это был очень рискованный проект, поэтому в качестве помощника Амиру был нужен человек, которому бы он мог доверять, как самому себе. Ну, а муж и жена, как говориться... Конечно, Рина не была знакома с кинопроизводстством, но она была женщина высокообразованная, обладающая не только знаниями, но и практическими организационными способностями. По просьбе Амира она взяла на себя составление бюждета фильма и большое количество огранизационных дел. По сути она была, как и Амир, продюссером фильма (и это указано в титрах).
О принципах Амира. История первая.
Первоначально на роль капитана Рассела и Элизабет были отобраны другие актеры. Амир сам был занят в фильме Mela, поэтому не присутствовал на кастинге, но сказал, что полностью доверяет выбору Рины и Ашутоша. Однако, встретившись с актерами лично после устного утверждения их на роль и пересмотрев запись проб, Амир понял, что они, по его мнению, для роли этих героев совершенно не подходят. После трех бессонын ночей и обдумывания ситуации (дилемма была весьма сурова - убежденность того, что в творческом смысле "Лагаан" проиграет с этими двумя актерами, и факт, что требовоние рекастинга обидит и самих актеров, и Рину с Ашутошем) Амир решил делать так, как будет лучше для фильма. Получив от Рины крепкий (и, скажем прямо, справедливый) нагоняй: "Ты сам должен был присутствовать на кастинге!", "Если не доверяешь нам, зачем же дал нам такие полномочия?", "Мы уже договорились с ними, как же мы можем отступить?". Амир кротко признал свои ошибки, извинился, но решения своего не изменил. Несмотря на то, что бюджет "Лагаана" уже и так был превышен, для рекастинга были выделены дополнительные средства. Более того, хотя контракт с британскими актерами еще не был подписан, а носил характер устной договоренности, Амир дал слово, что исправит свою ошибку хотя бы тем, что выплатит им их гонорар полностью, как если бы они снимались в фильме. Это было сделано, хотя и с задержкой, но уже не по вине Амира. Банк Индии начал разбирательство - почему запрос о перечислении денег был подан, хотя контракт по работе не был подписан? Так что банк заподозрил неладное, но после многочисленных расспросов был вынужден пропустить платеж. Никто просто поверить не мог, что кто-то может заплатить актерам столь большую сумму денег, без подписанных документов и за невыполненную работу, только потому, что дал слово!
О принципах Амира. История вторая.
"Съемки "Лагаана" были завершены, теперь мы были заняты монтажом. Амир снова начал получать предложения о покупке фильма. Собственно, они поступали уже и во время съемок, но сейчас интерес к фильму возрос особенно. Предложения эти были очень заманчивые, сулившие очевидную прибыль, но Амир отказывался от всех сделок. Он мотивировал это так: "Пока я не увижу фильм полностью, как же я могу сказать, достоин он предолженной вами цены или нет, как я могу вам его продать, не зная этого?" Это, однако, не убедило дистрибьюторов, а лишь встревожило. Почему Амир не хочет продавать свой фильм? Почему монтаж занимает так много времени, ведь фильм был снят с синхронизированным звуком и не требует дубляжа? Значит, с фильмом есть какие-то серьезные промлемы, о которых Амир пока умалчивает. Дистрибьюторы просто не могли принять мысль, что кто-то не хочет продавать свой товар, не убедившись прежде в его качестве лично. В конце концов фильм был полностью готов, он соотвествовал требованиям Амира, и теперь Амир собирался рассматривать предложения дистрибьюторов. Но времена изменились. Желающие раньше преобрести права на фильм теперь были убеждены, в нем имеются серьезные недостатки, иначе бы Амир раньше согласился на одну из выгодных сделок. Пришла пора Амиру расплачиваться за свои принципы."
О дисциплине и командной работе.
Опять-таки, учитывая огромное количество работы над съемками "Лагаана" и большое количество людей, задействованных в этом, на робочий процесс была наложена строгая дисциплина. Например, автобусы, отвозившие актеров на место съемок, отходили в строго определенное время и опоздавших не ждали. Им приходилось самим ломать голову, как добраться до места назначения, да и ощущения, когда ты объявляешься, когда все уже работают, не самые приятные. То же самое было со временем приема пищи. Опоздавшие ничего не получали. В общем, это дейстовало. Даже самые рассеянные и гордые, зная, что остануться голодными, за редким исключением приходили вовремя и не задерживали процесс. Бывали, конечно, и срывы. Как-то один из актеров, Арджан, придя в столовую, потребовал, чтобы ужин ему подали позже обычного, мотивируя это тем, что ему не нужно принимать участие в съемках с самого утра и он собирается лечь спать попозже. Один из работников, услышав это, подскочил к нему и резко сказал: "Слушайте, даже сааб Амир вчера остался без ужина, потому что опоздал. А вы у нас, выходит, такой особенный?" Эта отповедь, может, и не убедила Арджана в необходимости более раннего ужина, но по крайней мере отбила охоту предъявлять претензии.
О том, что дисциплина, которую утсановил Амир на съемках "Лагаана" - она для всех.
"Накануне съемок Апу [еще один их организотор] обявил всем, что автобус отходит ровно в пять утра, и опоздавших ждать не будут. Все покивали, посмеялись над наивным человеком и разошлись, не особенно поверив в это предупреждение. На следующее утро, правда, все собрались у остаовки вовремя. Все, кроме Грейси [Гури]. Ровно в пять Апу рявкнул водителю: "Ну, чего ждешь, поехали!". И вся команда устремилась к съемочной площадке. Все минус главная героиня. То, что ее, как и обещали в случае опоздания, оставили, произвело на всех огромное впечатление. Смешков больше не наблюдалось. Кто-то спохватился, что Амира тоже нет. Кое-кто съязвил по-поводу того, что, мол, мерседес с Главным подъедет попозже, не станет же он вставать в четыре утра, как все остальные. В этот момент Бакха тихонько кашлянул и указал на фигуру, свернувшуюся на заднем сиденьи. Это был Амир. Он пришел раньше всех, залез в автобус и теперь досыпал на заднем сиденьи. На следующий день он на минуту опоздает к автобусу, будет добираться на съемки своим ходом и, явившись с задержкой, также как и Грейси получит свою долю насмешек и нагоняй от Рины впридачу. Это будет первый и единственный раз, когда он опоздает."
О работе замечательного дуэта Амира и Ашутоша Говарикера. Точнее, как все начиналось.
"Не нужно гоняться за успехом. Совершенствуйтесь, совершенствуйтесь и успех придет к вам!" Лет за пятнадцать до того как Ранчоддас Шеймалдас Чанчадд в исполнении Амира Кхана произнес эти слова с экрана фильма "Три идиота", примерно то же самое Амир говорил своему приятелю Ашутошу Говарикеру. Ашутош слушал и мрачно кивал — ему хотелось напиться и забыться.
Ашутош и Амир были давними друзьями. Еще подростками они снялись в любительском фильме "Холи" - ничего особенного, что-то вроде колледжкого проекта, команду для создания которого набирали из тех, кто согласится участвовать в нем по старой дружбе. Дальнейшая творческая судьба двух приятелей сложилась по разному — Амир стал одним из самых любимых народом актеров, снимать в своих фильмах которого были рады любые режиссеры и продюсеры; из Ашутоша актера не вышло. Он стал работать над сценариями — тоже без особого успеха. Попробовал себя в режиссерском деле, снискав славу весьма посредственного режиссера. Некоторым исключением стал его фильм "Поединок", но и тот лишь потому, что имел свой козырь — Амира в главной роли. И даже это не спасло Ашутоша от разноса его фильма критиками. Ашутош очень любил кино, но уже понимал — в этом деле ему места нет, ничего у него не выходит. Слушать Амира, рассуждающего о том, что не надо стремиться к успеху было по меньшей мере неприятно.
- Я ведь тебя знаю, - говорил Амир. - Ты потрясающий рассказчик. Но твои сценарии... они нацелены на то, что должно понравится другим, на бокс-оффис. Это тормозит твой талант. Если бы ты писал и снимал те истории, что прежде всего нравятся тебе, все могло бы быть по-другому.
Ашутош выслушал все это без особого вдохновения, но терять ему было уже нечего. И он занялся сюжетом, который давно уже его соблазнял. О крестьянской деревушке, жители которой вступили в весьма необычное противостояние с британцами, в отчаянной надежде избавиться от непосильного налога — лагаана. Эта работа так его захватила, что новую историю он писал, переписывал и шлифовал года три. А потом показал ее Амиру с горячей надеждой на то, что она ему понравится, и он будет сниматься в его фильме. Ведь Ашутош искренне верил, что на этот раз его сценарий будет успешным, главное найти для него продюсера, а уж продюсер найдется в момент, если будет знать, что в фильме согласен сниматься Амир Кхан! История Амиру не просто понравилась. Он пришел в восторг, заявив, что ничего лучше до этого вообще не читал. И тут же согласился сниматься в фильме, если для него найдется продюсер. Ашутош расцвел как весенняя радуга.
- Но, - добавил Амир, - с одним условием. Когда будешь обсуждать фильм с продюсерами, ты не должен говорить им, что я дал согласие сниматься в нем.
Счастливая улыбка сползла с лица Ашутоша, как непросохшая краска с забора после ливня.
- Издеваешься? - мрачно спросил он.
- Ашу, ты, верно, сам не понимаешь, что ты создал, - горячо возразил Амир. - Это великолепная история и невероятный сценарий. Но ты ведь не хуже меня знаешь, как у нас делают фильмы. Если продюсеры будут знать, что фильме снимается известный актер, то больше ничего и не надо. А ведь тут дело не во мне и даже не в тебе, дело в сценарии. Ради экономии сюжет упростят, на роли британцев наберут местных актеров с кожей посветлее, а крикетный мачт снимут где-нибудь в павильоне. У тебя тут есть слон в сценарии. Так про него вообще можешь забыть. И про толпу деревенских жителей тоже. Только тот продюсер, который согласится снимать этот фильм потому, что его вдохновит сама история, а не мое участие, сделает его таким, каким этот сценарий заслуживает быть.
Так для Ашутоша началась новая безнадежная борьба — попытка найти продюссера для фильма. Все они находили сценарий слишком сложным и невыгодным, но некоторые соглашались дать фильму шанс, если Ашутош раздобудет кого-нибудь из популярных актеров на главную роль. Ашутош молчал, мысленно проклиная Амира, поставишего его в столь мучительную ситуацию — у него в рукаве был не просто козырь, а роял флеш, но связанный обещанием, он ничего не мог сказать. Зная, что дела у Ашутоша идут плохо, Амир предолжил ему другой вариант.
- Заешь, - сказал он. - Не обращай на меня внимания. Я догадываюсь, сколько труда ты вложил в свой сценарий и мечтаешь, чтобы он был снят. Я, конечно, сам очень хочу играть в твоем фильме, но раз так не получается, предложи роль Бхувана кому-нибудь другому, кто всегда интересует продюсеров.
Ашутош последовал этому совету, но ничего не вышло. В то время в моде были совсем другие фильмы — с красивыми пейзажми, богатыми домами и романтическими нарядными героями, так что история из жизни крестьян девятнадцатого века и роль деревенского парня в дхоти никого не вдохновила. Ашутош понял, что барахтался как лягушка в кувшине с молоком напрасно. Красивые слова Амира о том, что не стоит гоняться за успехом были всего лишь красивыми словами. Так что при очередной встрече между приятелями было больше неловкого молчания, чем разговора.
- Знаешь, это великолепный сценарий и герои, о которых любой актер может только мечтать, - утешительно заметил Амир.
- Ты это уже говорил, - кивнул Ашутош. - Слушай, если ты у нас такой повернутый на сценарии, почему бы тебе самому не стать продюсером? Ты бы это, я думаю, потянул. И уж делал бы тогда по-своему.
- А вот этого никогда не будет, - немного ошарашенно, но твердо ответил Амир, закрывая тему.
Дело в том, что среди творческих правил Амира было и такое: ни за что, ни при каких обстоятельствах, никогда-никогда-никогда не лезть в продюсерство. Взялось оно, конечно, не с потолка. Отец Амира был продюсером, и Амир с детства видел, сколько труда и нервов отец вкладывает в это дело. В конце концов его отец разорился на очередном проекте. Повторить все это Амир не хотел, так что дал себе слово держаться от продюсерства подальше. Но с "Лагааном" возникла проблема — Амир искренне влюбился в сценарий и героев. Он мечтал о том, что этот фильм воплотится в жизнь, но и не мог согласиться на участие в схалтуренном варианте. Выход был один и его высказал вслух Ашутош. Пожалуй, это был единственный раз, когда после долгих раздумий, Амир пошел на компромисс с установленными для себя правилами. И от этого выиграли все.
Ашутош получил гораздо больше, чем ожидал — не только возможность воплотить в жизнь свою историю, но и сделать это по-своему. Неудачливый сценарист, слабый режиссер, чьи способности всегда подвергали сомнению, он услышал то, чего ему никто никогда не говорил. Доверяя Ашутошу обязанности режиссера, Амир сказал: "Ты создал такой сценарий и только ты сможешь сделать этот фильм таким, каким он должен быть. Я согласился быть продюссером и доверяю тебе полностью. Снимай его так, как сочтешь нужным, не оглядывайся ни на кого, даже на меня. Знай, что бы тебе не понадобилось для фильма, оно у тебя будет." И Ашутош полностью оправдал это доверие, работая, как зверь даже тогда, когда сорвал спинной диск был на месяц приговорен к строжайшему постельному режиму. Он являлся на съемки в переносной кровати и в горизонтальном положении руководил процессом. Амир избавился от своего недоверия к продюссероской деятельности. Так, кроме "Лагаана", появились "Звездочки на земле", и "Дневники Мумбая", и "Дело было в Пипли" и другие замечательные фильмы (не говоря уже об "Истине"!).
То, через что прошли Амир и Ашутош, пока снимали "Лагаан" - это отдельная история, сродни истории Бхувана и его команды, совершивших невероятное. Но все это себя оправдало — "Лагаан" создал новую сраницу в истории Индийского кино и пользуется любовью зрителей по всему миру. Ашутоша уже никто не мог назвать неудачником или усомниться в его таланте. Ну а уж сколько малышей было названо забытым именем Бхуван — нельзя уже и сосчитать." )))
О лидерских качествах Амира.
Эта небольшая история произошла в период, когда съемки "Лагаана" были в самом разгаре. Много материала было отснято, многое еще предстояло сделать. Проблема была в том, что съемки уже выбивались из графика. По идее они уже должны были быть закончены. Это, конечно, не могло благотворно повлиять на команду, хотя по большому счету против продления графика никто не возражал. Никто кроме оператора Анила. Его можно было понять — творческие и физические нагрузки для него были велики и он хотел отдыха, перерыва. Не буду углубляться в технические кинематографические подробности, которых сама до конца не понимаю, но перерыв в графике, который и без того задерживается, означал финансовые потери столь огромные, что, скорее всего, дальнейшие съемки фильма были невозможны. Был, конечно, и другой вариант — заменить Анила на другого оператора. Но Анил был не просто оператором, а настоящим мастером, причем задавшим фильму тон. Замена бы непременно сказалась на качестве фильма, резко бы поменяла стиль съемки. Но Анил был настроен решительно, он обсуждал это с Ашутошем и Риной, не решаясь, правда, пока поговорить с Амиром. Но Амир и так все знал — Рина и Ашутош в панике поведали ему об этом. Амир сам решил поднять этот вопрос на следующей планерке. Сатьяджит пишет, что видел два возможных варианта развития событий — Амир попробует уговорить Анила завершить съемки без перерыва. Ну, а если не выйдет, с Анилом придется расстаться и на скорую руку найти другого оператора, так как перервыв финансово невозможен. Будучи по профессии адвокатом, то есть, человеком с хорошо развитой логикой он понимал, что их ждет второй вариант — Анил не их тех людей, которые приняв решение, могут поддаться на уговоры или давление.
Следующая планерка шла своим чередом, но все ощущали нависший в воздухе кризис. Что скажет Амир? Ну а что он может сказать? Анил ведь все равно уйдет, его требование - перерыв в съемках исполнить невозможно. Наконец, все нужные темы закончили обсуждать, и Амир обратился к Анилу. Но он сказал то, чего слышать от него не ожидал никто, и меньше всех — сам Анил.
- Анил, мы не будем продолжать делать этот фильм без тебя, - произнес Амир.
Анил потрясенно на него уставился, а Амир между тем продолжал:
- Так что, если ты чувствуешь, что не можешь продолжать работу без этого перерыва, мы приостановим съемки. Но помни одно — если мы сделаем перерыв в съемках, то я почти уверен, что "Лагаан" так и не будет закончен.
Затем Амир спокойно объяснил техническую сторону дела, чем именно грозит такой перерыв.
- Тебе решать Анил, делать нам перерыв или нет. И я думаю, решить это лучше сейчас.
В комнате воцарилась невыносимая тишина. Амир и Ашутош встревоженно переглянулись, а Анил сидел без движения, будто парализованный. Наконец, он тяжело сглотнул и произснес:
- Я не оставлю "Лагаан".
И съемки были завершены вместе с Анилом. Без перерыва.
О том, что искусство требует... ну, если не жертв, то большой выдержки.
"Амир привык к обильному завтраку, над которым он трудится неспеша и вдумчиво. К сожалению, время, которое он должен проводить с утра в гримерке - огромное, ведь все его тело нужно "подкрасить" в коричневый цвет, чтобы он выглядел смуглее, так как Амир слишком светлокожий для того, чтобы играть роль крестьянина. [Вскоре такая нужда отпадет, так как Амир, постоянно находясь на солнце, загорит до нужного оттенка; мое примечание]. Так что у Амира нет времени и на завтрак, и на обработку в гримерке. Ассистентки подгоняют его за завтраком. Разочарованный Амир сдается: "Если вы мне покоя не даете, так я лучше вообще есть не буду", - бормочет он. - "Если вы такой поклонник завтрака, приезжайте на полчаса пораньше", - не остаются в долгу девушки. Утренняя еда забывается на все время съемок. "Лучше сон, чем завтрак", - решает Амир.
Но время идет, и забот у Амира добавляется. Недостаток сна он старается наверстать хотя бы в автобусе по дороге на съемочную площадку. Чтобы сэкономить время он умывается и приводит себя в порядок не в гостинице, а в одной из съемочных душевых. Поначалу вид Амира, выходящего из душевой с полотенцем, обмотанным вокруг бедер кажется для всех интригующим зрелищем, но вкоре к этому привыкают".
АМИР ОБЕЩАЛ ЖИТЕЛЯМ ДЕРЕВНИ, в которой снимался "Лагаан", что премьера фильма состоится у них.
"Амир, улыбаясь от уха до уха и борясь со слезами, начал на хинди: "Мы снимались во многих местах, но нигде не встречали людей таких замечательных, как здесь. Фильм, который мы сейчас увидим – это не мой фильм и не фильм Ашутоша. Это наш с вами фильм."
Пока Амир говорил, я заметил, что зал заполнен полностью. Он был рассчитан примерно на четыреста мест, но народу – мужчин, женщин и детей – собралось как минимум вдвое больше. Даже в проходах уже не оставалось места, чтобы стоять, не говоря уже о том, чтобы сидеть. Правда, были еще места на балконе, не полностью заполненные – для местной элиты, так сказать, которая помогала нам с фильмом, ну и для Амира и его команды. Но я не без тревоги подумал, что добраться туда будет не так уж просто.
"Пожалуйста, скажи людям, чтобы вели себя поспокойнее, когда вы пойдете к балкону, иначе ситуация может выйти из-под контроля", - предупредил я Амира.
Амир с невозмутимым видом взял микрофон и, указав на меня, сказал: "Сатья настаивал, чтобы у нас было два показа. Чтобы все могли посмотреть фильм с удобствами. Но для меня главное в этом фильме то, чтобы мы смотрели его все вместе. Я знаю, что здесь невыносимо жарко и душно, но ведь в таких же условиях мы и делали этот фильм. Давайте же примиримся с неудобствами, но посмотрим фильм вместе. Я знаю, что у нас на балконе тоже есть гости. Мы приветсвуем их. Но я и остальная команда "Лагаана" будем смотреть фильм здесь, рядом с людьми, которые тоже создавали "Лагаан".
Затем, не говоря больше ни слова, Амир провел нашу команду в переполненный проход между рядами, и уселся на землю. Рядом с ним на стульях сидели деревенские женщины. Женщины в своих простых чоли [вид женской одежды], женщины, которые своим загрубевшими руками когда-то отделывали стены домов для съемок в Чампаньере коровьим новозом. Они знали, что сегодня их день, их момент славы. Они были звездами этого вечера. Они это заслужили. "Лагаан" значил для них столько же, сколько и для Амира Кхана. И они могли сидеть на стульях, даже если это означало, что продюссеру и ведущему актеру Амиру Кхану, мумбайским и английским знаменитостям придется сидеть на полу. Эти женщины знали, что Амир по-прежнему остается их Бхуваном.
Таков был дух "Лагаана". Дух, который способствовал тому, что премьера самого ожидаемого фильма года состаялась в скромном кинотеатре крошечной деревушки."
О травме, полученной Амиром во время съемок.
"Лагаан" был нелегким путешествием для многих. Непростые условия съемок, жара, напряжение, волнение - все это не могло не сказаться и на здоровье участников. Проблем с этим хватало. У режиссера Ашутоша сместился спинной диск (по счастью, после лечения все обошлось), один из британских актеров вывихнул плечо, пожилой актер Хаган вообще приезжал на съемки из больницы, а потом его отвозили обратно. Список можно продолжить, не говоря уже о том, что невыносимая жара переодически отправляла менее привычных к такому климату членов команды на отдых в больницу. Амир оказался более устойчивым к такого рода неприятностям, но он тоже хорошо ознакомился с больницей, навещая там пострадавших товарищей по фильму - для этого он выкраивал врямя даже в своем крайне загруженном графике. Но в итоге и Амиру пришлось пополнить ряды тех, кто отдал дань "Лагаану" частичкой своего здоровья.
Сатьяджит пишет: "Снимали сцену, в которой Бхуван отбивает подачу капитана Рассела. Было сделано два дубля, а не третьем мы заметили, что Амир слегка пошатнулся. Он сошел с площадки и направился к нам. Его лицо было спокойно, но мы заметили, что за ним по песку тянется кровавый след. Когда Амира усадили на стул, и он приподнял ногу, то мне от увиденного стало нехорошо - ступня Амира представляла собой сплошное кровавое месиво. Непрерывная беготня босиком по раскаленному песку с кучей крошечных острых камешков сделала свое дело. Но еще более пугающей была мысль о том, насколько же это должно будет задержать съемки, которые уже и так давно выбились из графика. Спокоен был только Амир, у него определенно имелись какие-то свои соображения на этот счет. Рану промыли антисептическим средством, перевязали специальной тонкой повязкой, которая сливается с цветом кожи и незаметна при съемках. На этом лечение было окончено. Без какого-люибо перерыва Амир отправился на площадку, чтобы продолжить снимать свою сцену. Он хромал между дублями, но во время съемок, когда Бхуван бегал по полю, никто бы и не понял, что в это время Амир испытывает сильную боль. Стойкость Амира уже никого особо не впечатлила - каждый должен был заплатить свою цену за "Лагаан".
О том, как одно мешает другому.
"После множества приготовлений к фильму актеры вновь собираются в доме Амира, чтобы всем вместе прочитать сценарий и тем самым окончательно подготовить себя к началу съемок. Все уже хорошо знакомы со своими репликами и, читая свою часть сценария, чувствуют себя как рыба в воде. Только Амир читает свою часть, спотыкаясь и запинаясь чуть ли не на каждом слове. Его знания деванагри [один из местных шрифтов] далеки от идеала, и он чувствует себя очень неуверенно, произнося диалоги на Авадхи [диалект, на котром снимался Лагаан]. Через час мучений Амир замечает, что все смотрят на него, мягко выражаясь, странно. Он останавливается и поднимает голову от бумаг. "Я знаю, о чем вы сейчас думаете", - говорит Амир, - "Самое время искать кого-то другого на роль Бхувана." Все облегченно смеются, но самому Амиру не до смеха. Он озабочен и немного расстроен. Он собирался провести последние три месяца в местности, где жители говорят на Авадхи и вволю пообщаться с ними. Но обязанности продюсера возобладали над нуждами актера. Никогда еще Амир не подходил к началу съемок столь неподготовленным. Вот так ирония - Амир стал продюсером именно для того, чтобы зашитить творческую достоверность "Лагаан", и ему же пришлось за это расплачиваться!
Сразу после чтения Амир позвонил Джаведу Акхтару и попросил порекомендовать ему эксперта по Авадхи, который бы мог позаниматься с ним."
О принятии решений.
"Жизнь в семье, связанной с производством фильмов, дала Амиру не только знания творческой и технической сторон кино. Она также открыла для него переменчивость и жестокость денежного рынка, управляющего кинобизнесом. Амир наблюдал, как его отец-продюсер мучился с организацией съемок, преодолевая блажь актеров, пробиваясь через недоверие агентов; он видел, каким хрупким и зависимым от успеха очередного фильма было финансовое положение его отца. И Амир дал себе слово, что уж с ним такое не повторится. Несмотря на свой актерский успех, Амир так и не сумел преодолеть недоверие и страх перед кинорынком. А теперь перед ним был сценарий "Лагаана", который словно говорил: "Ну, вот он я. А ты осмелишься принять вызов?" Так Амир был поставлен перед сложным выбором. Он знал, что "Лагаан" будет очень дорогим фильмом, и такой проект может запросто уничтожить его финансово. К тому же, у него не хавтит смелости переживать то же, что, как продюсер, пережил его отец. Амир также знал, что "Лагаан" - необычный и непривычный фильм для индийского кино и имеет большую вероятность провала, но даже если "Лагаан" будет принят благосклонно, он сам, работая только, как актер, за то же время заработает гораздо больше денег, не потратив при этом своих и не рискуя. Но в то же время творческие стремления, возможность сниматься на своих условиях и страсть создавать те фильмы, в которые он верит, делали «Лагаан» проектом, перед которым невозможно было устоять. И если это значит, что он должен стать продюсером... да будет так."
О том, как Амир пытался найти британских актеров.
"В сценарии «Лагаана» было задействовано около полусотни, если не больше, британцев. В индийских фильмах, если появляется необходимость ввести в сюжет европейцев, вопрос решается просто – выбирают наиболее светлокожих месных актеров, по необходимости подкрашивают или снабжают париками. "Амир не сомневался в том, что для фильма такая подмена не подойдет. Вопрос был в другом – найдутся ли среди британских актеров такие, которые захотят сниматься в индийском фильме? Учитывая, что об Амире в Британии в то время знали хорошо, если только перехавшие туда индусы, ожидать, что для участия в фильме будут выстраиваться очереди из британских актеров не приходилось. К тому же, по британским стандартам "Лагаан" был всего лишь малобюджетным фильмом, снимающимя в одной из стран третьего мира. Так что суперзвезда Амир Кхан покидал берега Индии, с тревожащим сознанием того, что, приземлившись на английской земле, станет никем – неизвесным актером и продюсером из третьего мира, пытающимся заполучить профессиональных британских актеров для своего фильма.
Оказавшись в Лондоне, Амир, Ашутош и Рина принялись обивать пороги агенств в поисках актеров для "Лагаана". Порой встречи с агентами носили весьма комичный характер.
- Вы раньше занимались продюсированием фильмов? – начинал допрашивать Амира какой-нибудь агент.
- Нет, это мой первый фильм в качестве продюсера, - скромно отвечал Амир.
- А на каком языке будет сниматься ваш фильм?
- На хинди, - говорил Амир, после чего агент начинал нервничать еще больше.
- А на каком языке должны будут исполнять свои роли британские актеры? - продолжали интересоваться агенты.
- Тоже на хинди.
- Так вы снимаете свой первый фильм, на хинди, для индийской аудитории, и к тому же еще хотите, чтобы британцы говорили на хинди!..
Было очевидно, что многие из этих агентов думали, будто эта троица пришла сюда просто поиздеваться над ними.
Ветер менял направление после того, как они прочитывали сценарий и начинали понимать, что имеют дело с весьма амбициозным фильмом. Самые добросовестные из них, видимо, вспомнили, как Амир говорил о том, что у себя на родине является еще и актером, и, придя вечером домой, ввели в строку интернет-поиска "Амир + Кхан".
На следующей встрече Амира, Ашутоша и Рину встретили уже с гораздо более уважительным отношением."
О конфликте, возникшим на съемках.
Сатьяджит рассказывает, что британские актеры замечательно влились в команду своих индийских коллег, так что никаких межкультурных и прочих проблем не возникало. Это можно было сказать обо всех, кроме Рейчел Шелли, которая исполняла одну из главных ролей – роль Элизабет.
Сатьяджит пишет так: "Создавалось впечатление, что ей все не так. Еда не такая. Одежда не такая. Время съемок – вообще не такое. Она просила Амира организовать регулярную поставку на место съемок газеты "The Guardian" , и то, что этого не получилось, ее тоже не устроило [замечу, что местечко, в котором проходили съемки, находились вдали от цивилизации, где не знали даже об электричестве, и, включив логику, можно предположить, что доставка туда почты с другого континента имела бы определенные затруднения; мое примечание, в книге его не было, конечно]. Рейчел свободно выражала свое недовольство, особенно среди британцев, которые приехали лишь недавно, и это меня очень тревожило. Но я понятие не имел, что тут можно сделать.
Рейчел постоянно проверяла границы дозволенного. В тот день она сделала еще один шаг вперед. Приехав на место съемок, она поругалась с Санджаем Дайма, который отвечал за гардероб. Она не только выразила ему свое неудовольствие в резких выражениях, но и принялась громко кричать на него. Вся наша команда была поражена. За четыре недели, что длились съемки, никто из нас ни разу не позволил себе повысить голос на другого.
Амир подбежал к ассистенту.
- Почему Рейчел так кричит? – спросил он. – Что мы сделали не так?
- Она расстроилась, потому что не смогла сразу найти приколки для своей шляпы, - тихо пояснил ассистент.
Амир подошел к Рейчел и заверил ее, что к моменту съемок все найдется, и ей не придется играть сцену без приколок на шляпке. Вскоре Рейчел успокоилась и готова была начать сниматься в сцене, но теперь в смятение пришел Амир. Разборки на съемочной площадке, открытые вспышки раздражения могут изрядно повредить дальнейшей работе, да еще и сбить с толку других. Поняв, что Рейчел пытается проверить, насколько далеко она может позволить себе зайти, Амир решил поговорить с ней.
- Рейчел,- сказал Амир характерным для него спокойным голосом. – У вас есть полное право потребовать, чтобы ваши приколки были готовы вовремя. Но меня огорчает, каким образом вы это выразили. Подобное поведение нарушает атмосферу съемок. Рейчел, на съемочной площадке только два человека имеют право повышать свой голос. Один из них – режиссер, второй – продюсер. Но, если вы заметили, даже они этого не делают. Мы здесь так работаем. Если вы хотите работать по-другому, то у вас есть право уйти.
Говоря это, Амир, конечно, знал, что поиски другой актрисы на этом периоде съемок могут привести к катострофичемким последствиям. Это будет неразумная трата времени, денег и энергии, которая может поставить под угрозу весь фильм. Но "Лагаан" должен делаться правильно, или не делаться вообще, и чем раньше это обозначить, тем лучше. По счастью, искать новую актерису не пришлось. Рейчел извинилась, и, по крайней мере, внешне конфликт был исчерпан.
О неоправдавшихся ожиданиях.
После долгих поисков Ашутош наконец облюбовал участок земли, на котором можно было построить Чампаньер. Дело было за владельцем этой земли - нужно было убедить его сдать землю на время съемок. Это взяла на себя Никхат, сестра Амира, с ассистентами. Дело осложнилось тем, что владелец был не один - земля принадлежала сразу паре дюжен крестьян. Если хоть один из них не согласится сдать землю, то Ашутошу придется начать поиски заново. Но это была не единственная проблема. Как и требовалось, это местечко находилось в такой глуши, что некоторые крестьяне даже толком не знали, что такое кино, многие из них ни разу в жизни не были в кинотеатре. К тому же, индийские крестьяне весьма неохотно расстаются со своей землей. В общем, дело не шло. Явившиеся на встречу с Никхат крестьяне оглядывали новоприбывших с недоверием, и недоуменно слушали их речи о каком-то кино. Ассистенты явно волновались, но Никхат чувствовала себя довольно уверенно. Было кое-что, в чем она была уверена всегда. В имени Амира Кхана. Ей уже много раз приходилось наблюдать, как имя ее брата открывает не только закрытые сердца, но и запертые двери. Решив, что настал подходящий момент для более занимательной информации, Никхат принялась рассказывать крестьянам, что новый фильм будет сниматься с участием Амира - как актера, так и продюсера. Однако, ее повествование не имело ожидаемого эффекта. Никхат с беспокойством заметила, что лица многих крестьян выражают явную скуку и нетерпение. Наконец один из них поднял руку и спросил: "А кто такой Амир Кхан?". Нужно ли говорить, что встреча в тот день так и закончилась ничем?
О том, что нет ничего невозможного, или как подготавливалась самая масштабная сцена фильма. Сей отрывок занимает десять станиц, но я постараюсь изложить покороче. )))
Общая сцена крикетного матча требовала не менее десяти тысяч человек, которые бы изображали зрителей – деревенских жителей, собравшихся с разных провинций, связанных спором Бхувана и капитана Рассела. Однако, Рина и другие организаторы предупредили Ашутоша и Амира, что в лучшем случае смогут набрать три тысячи человек.
- Но как же мы будем снимать эту сцену, если у нас не будет десять тысяч человек? – спрашивает перепуганный Ашутош.
Однако, перед тем, как Рина с ассистентами успевают что-то возразить, их перебивает Амир:
- Ашутош, конечно, может думать, что обойдется и десятью тысячами, но я считаю, чтобы все выглядело достоверно, нам нужно двадцать тысяч человек.
Все смотрят на него как на ненормального. Он или не понимает, что ему говорят, или просто уже рехнулся от предыдущих усилий.
- Где мы, по-твоему, столько людей наберем? - спрашивают они Амира. Но Амир непреклонен и не вступает в лишние дискуссии. У него своя философия. Для сцены матча нужны десять тысяч человек. Потребуй десять тысяч и тебе наберут пять. Потребуй двадцать, и половину, возможно, все же раздобудут.
Озадаченные новым делом, организаторы начинают рассматривать варианты. Оптимистически они не выглядит – место съемок расположено слишком далеко, явиться туда надо рано утром, да и в ближайших деревнях людей не так уж много. В местных газетах размещают объявление о том, что любой может принять участие в съемках за неплохое денежное вознаграждение, при этом никому не придется заботиться о еде и транспорте. Все это так по-Мумбайски! Но, что хорошо для Мумбая, не срабатывает в Кратче. Бросать все дела, отправляясь к трем утра куда-то за сотни миль на весь день ради нескольких тысяч рупий? Право, того не стоит. К тому же, большинство местных не представляет толком, что такое фильм или съемки. Объявления помогают собрать... смешно сказать – около двухсот человек.
Единственная возможная зацепка – парень из съемочной команды по имени Данабхай. Дело в том, что он местный, только давно уехал из Кратча и нашел работу в Мумбае. Но сути это не меняет, Данабхай здесь свой. Ему говорят, что он должен использовать свои связи и раздобыть нужное количесвто людей для съемок матча. Данабхай хохочет над этой нелепостью, но остальные серьезны. Они уж испробовали все возможные варианты, и надеяться больше не на что. На следующий день Амир встречается с ним лично и выкладывает карты на стол:
- Данабхай, - говорит он, - это самый важный день съемок. Мы полагаемся только на тебя. Если ты не сумеешь раздобыть народ, никто не сумеет. Мы просто не сможем сделать фильм таким, каким он должен быть.
Никогда за сорок лет своей жизни Данабхай Рамджи Ахир не думал, что судьба всего фильма будет зависеть от него. Никогда не представлял себе, что сам Амир Кхан будет просить его о помощи. Честь – странная штука... Доверь человеку свою честь, и он отдаст за тебя жизнь. После этого разговора, Данабхай уверен – раз Амир оказал ему такое доверие, то в этом деле теперь на карту поставлена не только честь Амира, но и его собственная честь, а раз он родом из Кратча, то и честь всего Кратча! Он должен раздобыть десять тысяч человек, чего бы ему это не стоило, крикетный матч должен быть снят, как и задумано.
Данабхай начинает лично объезжать поселения. Обзванивать кого-то толку нет, так как если здесь где-то и находится телефон, то его наличие носит декоративный характер. За несколько недель Дханабхай объезжает более сотни поселений, и в каждом договаривается о том, что определенное количество людей в определенный день поедет в Чампаньер. Местные жители заинтригованы. Кое-кто из них слышал, что какой-то Амир Кхан снимает какой-то фильм в Кратче, но они столь оторваны от внешнего мира, что рассказ Данабхая о съемках ничего им не объясняет – они просто не понимают, что это такое и зачем. Но Данабхай – свой, и это меняет дело. Он очень озабочен, он говорит что-то о чести. И местные начинают понимать его по-своему – под вопросом находится честь их Кратча. Они должны быть на каких-то съемках, чтобы защитить эту честь! А, значит, они там будут!
Пока Данабхай собирает народ, остальные заботятся о том, как все это организовать. Для перевозки людей нужно полторы сотни больших машин, нужно успеть проложить дорогу пошире, чтобы все машины могли приехать в один день. Нужно позаботиться о завтраке и обеде для десяти тысяч людей. Для поставки воды вокруг крикетного поля прокладывают трубы со множеством кранов, возле них расставлено множество кувшинов, которые выглядят исторически достоверно – их вполне бы могли принести с собой местные жители девятнадцатого века.
Хотя цивилизация далека от жителей Кратча, многие из них ходят в современной одежде. Приходится закупить несколько тысяч дхоти и прочей одежды крестьян девятнадцатого века. Ко всему прочему нужно доставить на место съемок тридцать буйволов с повозками, несколько верблюдов, два десятка лошадей и слона, на котором на матч должен явиться Раджа Пуран Сингх.
Наконец, все готово для съемок матча. В этот день все встали в половину четвертого утра, многие и вовсе не спали. В пять часов стали подъезжать машины с местными жителями. Сначала две машины, потом еще и еще. Все смотрят на это, затаив дыхание – удалось ли собрать нужное количество людей? Но народ заполняет поле целыми волнами, и вскоре становится понятно, что Данабхай спас честь Кратча и честь Амира Кхана. Пол-битвы уже выиграно, впереди – съемки.
О том, как снималась самая масштабная сцена в фильме.
Народ продолжал прибывать. До этого Апу с парой дюжин ассистентов удавалось занимать несколько сотен людей тем, что он учил их выкрикивать: "Re bhaiya choote lagaan!" [Далее мое примечание: Эта фраза переводится как: "Братья, избавимся от налога!" Периодически ее вокальное исполнение можно слышать в фильме, например, в сцене перед песней Chale Chalo, когда вся команда Чампаньера выстраивается рядом друг с другом и смотрит на подъехавших британцев]. Но вскоре в ожидании съемок собрались не сотни, а тысячи людей, управлять такой толпой, которая к тому же не имеет понятия о том, что такое съемки и по большому счету не особенно представляет, зачем они здесь собрались, казалось невозможным. Люди были полны любопытства и, конечно, чувствовали себя не как актеры, а как зрители. Пытаясь хоть как-то руководить ими, Апу начинает повышать голос. Все это очень не нравится стоящим рядом молодым людям, к тому же Апу одет в форму британского военного и выглядит крайне подозрительно. Возникает небольшой конфликт, в результате которого Апу приходится воззвать к охране. Охрана уводит Апу во избежание нападения на него воинственно настроенных местных ребят. Непонятно, что делать дальше, так как давать инструкции сразу десятку тысяч людей не представляется возможным.
Внезапно, все совершенно меняется. Толпа сама успокаивает друг друга и десять тысяч пар глаз обращают свой взор на одного человека, который выходит из павильона Британцев. Он одет в дхоти и жилет – одежда, которая впоследствии будет называться костюмом Бхувана. Амир, вооруженный микрофоном, подходит к толпе и приветствует всех – сначала на ломанном местном языке, затем на хинди:
- Благодарю вас за то, что вы проехали сотни миль, чтобы принять участие в наших съемках!
Толпа отвечает радостными криками – ну, наконец-то начало происходить хоть что-то интересное.
- Ваше участие очень важно для фильма, - продолжает Амир, прогуливаясь по периметру поля , улыбаясь и приветственно помахивая людям рукой. Амир объясняет людям, что Апу будет давать им инструкции – что и как нужно делать, а затем передает микрофон Апу. Наконец, съемки начались, отстав от графика на три часа.
Первые пара часов съемок проходят неплохо. Но к полудню народ начинает проявлять беспокойство. Жара и актерство им уже изрядно надоели. Их можно понять. То, что происходит на поле, не похоже на крикетный матч. Снимаются отдельные моменты, броски, подачи и пробежки, так что для толпы, наблюдающей за ходом съемок, все кажется просто нелогичным набором действий. Да еще этот ужасный человек Апу постоянно дергает их, говоря, что нужно кричать или подпрыгивать. Ничего удивительного, что вскоре энтузиазм людей сходит на нет, они кричат и подбадривают игроков по инструкциям без какой-либо экспрессии.
Амиру снова приходится вступить в дело. Он придумал план. Он подходит близко – очень близко – к толпе и начинает петь "Поехали в Кхандалу!", повторяя характерные движения из песни. Зрители издают громоподобный рев. Камеры вовсю работают, записывая нужную реакцию толпы. Снято!
О съемках еще одной масштабной сцены. Этот отрывок, на мой взгляд, замечательно соответсвует названию книги. Очень вдохновляющий!
Еще одна сцена (точнее, несколько связанных между собой сцен) была не столь масштабна, как матч с десятью тысячами зрителей, но зато требовала присутствия на съемках около тысячи местных жителей почти целые сутки. Речь идет о тренировках команды Чампаньера и особенно - вечернем собрании у костра. За целый день, проведенный на съемках люди устали, им здорово надоело бездействие, чередующееся с однообразными инструкциями. За это время у людей, которые не привыкли, чтобы ими руководили чужие, возникло несколько конфликтов с ассистентами. Толпа уже поговаривала о том, чтобы бросить все и уйти. Эти разговоры очень тревожили съемочную группу, ведь если местные уйдут, то нужные сцены, во-первых, не будут сняты, а, во-вторых, вряд ли кто-то, уйдя по собственному желанию, захочет прийти снова. А впереди ведь были ночные съемки, во время которых возникла еще одна проблема. Утром было жарко, так что люди приехали на съемку в легкой одежде и не захватили с собой ничего теплого. А к ночи похолодало так сильно, что даже привычные к прохладе британцы дрожали от холода. Температура воздуха упала почти до нуля, впечатлений добавлял поднявшийся холодный ветер. Кто же захочет терпеть такое, да еще после того, как промаялся на съемках целый день?
Единственное, что пока спасало команду "Лагаана" от бунта, было то, что ночная сцена требовала много факелов, которые должны были держать жители Чампаньера. Почти у каждого в руке был факел, и это хоть как-то согревало их. Но съемочная команда понимала – долго это не продлится, местным вскоре надоест мириться с усталостью и холодом - успеют ли они снять нужные сцены, или ночная работа пройдет впустую?
Если у местных были факелы, то актеров от холода спасал лишь энтузиазм. Амир снимался босиком, в коротком дхоти и тонком открытом жилете Бхувана. Остальные актеры были одеты примерно также. Съемки шли час за часом. И вот что странно – толпа, весь день выражавшая недовольство, перестала испытывать терпение ассистентов. Люди наблюдали за полуголыми актерами, находящимися на пронзительном холоде, с возрастающим восхищением. Очевидно, каждому засела в голову мысль: "Если они так могут, то можем и мы". Еще несколько часов назад большинство местных собиралось уйти. Сейчас они столпились вокруг костра и в свете факелов наблюдали за горсткой актеров, играющих в крикет. Во всем этом было какое-то безумное вдохновение, захватившее и местных жителей. Обжигающе холодный ветер породил тепло. Никто так и не ушел со съемок раньше, чем было отснято все, что нужно.
Катерина Мацкина: Вот, пришло в голову, что надо бы пояснить. Я тут время от времени ставлю отрывки из книги "Дух Лагаана", и, возможно, у кого-то создалось впечатление, что эту книгу стоило бы назвать "Дух Амира". Но, на самом деле, про Амира в этой книге пишут совсем немного, просто я выбираю те отрывки, которые мне было бы интереснее переводить, а участникам группы - читать. Получается, что эти отрывки в основном про Амира. ))) О чем действительно много рассказывается в книге - это технический процесс съемок, монтажа, разработки сценария, музыки, организация всего процесса, рассказы о людях, занятых в работе над фильмом, о творческих трудностях, кинематографе в общем, о командной работе, сомнениях и надеждах тех, кто создавал "Лагаан". О сплоченности и вдохновении общим делом.
О разном восприятии одного события.
В конце дня Амир благодарит десять тычяч актеров за их старания. Это был день разных результатов и разных эмоций. Несмотря на тщательное планирование, результаты далеки от идеала. Без планирования случился бы провал. Но Ашутош удовлетворен. Он знает, что сегодня было снято множество ценных сцен. Амир не особенно доволен. Хотя, все и удалось организовать так, как было задумано, он считает, что в творческом плане можно было сделать и лучше. Анил расстроен. Только он, как оператор, знает пока, сколько кадров было загублено тем, что местные мелькали в современной одежде. Апу безумно рад. Он планирует вернуться в Америку и показать своим приятелям-коллегам сегодняшний список участников съемок – десяч тысяч людей, верблюды, лошади, буйволы, слон! Британские актеры находятся в состоянии благоговения. До сих пор ничего подобного им видеть не приходилось. В их глазах «Лагаан» уже стал чем-то эпическим. Мумбайские актеры в восторге. Они сделали историю. Будет теперь, о чем рассказать своим внукам. Вечером в деревне все скромно отмечают окончание съемок самой сложной сцены фильма. Они чувствуют, что Эверест взят, осталось совсем чуть-чуть. Никто даже понятие не имеет, как они ошибаются.
О внезапных проблемах и их решении.
После длительного периода монтажа команда "Лагаана" собирается на просмотр предварительного варианта фильма. Просмотр длится около шести часов, после чего у всех появляется ощущение, что они целый день смотрели крикет. Два с половиной часа крикета – это больше, чем кто-либо может переварить. Но сюжет игры и так уже сокращен по-максимуму, убрать еще что-либо, не потеряв при этом смысла, невозможно. Становится очевидно, что в общем и целом фильм не работает, а кульминация – это и вовсе провал.
Трудно описать чувства команды – напряжение, разочарование, уныние, депрессия. То, чему они посвятили два года своей жизни, то во что вложили свои души, на экране превратилось в утомительное зрелище. Что же они сделали не так? И что делать теперь?
Амир не спит всю ночь. Несмотря на то, что проблемы с сюжетом крикетного матча огромные, он верит, что у "Лагаана" все же есть возможность стать великим фильмом. Вопрос заключается лишь в том, какой ценой? Сколько еще денег, усилий и жертв потребуется для того, чтобы потенциал волшебного сценария был реализован? Ответа нет, но Амир знает одно – как продюсер, как твореческий человек, он в ответе за то, чтобы сделать "Лагаан" тем, чем он должен быть. И он должен сделать для этого все возможное.
Наутро Амир сообщает Рине и своим ближайшим помошникам нечто, что выбивает землю у них из-под ног.
- Я хочу, чтобы ты подготовила бюджет для переснятия крикетного сюжета. В течение трех недель, в том же месте, с участием всех наших актеров, десяти тысяч местных жителей и британцев.
Для Рины это не просто потрясение. То, что сказал сейчас Амир просто невероятно. Крикетный матч включает в себя всех актеров; это самая длительная и дорогая часть фильма. Переснять матч означает финансовое самоубийство! Это неведомый кошмар. "Лагаан" уже и так значительно выбился из бюджета, агенты относятся к фильму с подозрением из-за задержки с монтажом, неизвестно, захотят ли они вообще рисковать, покупая права на фильм, а если и захотят, то вряд ли теперь предложат хорошую цену. А это безумец говорит, что хочет переснять матч! Придется снова ехать в Кратч и в Англию, заново договариваться со всеми актерами, строить британский павильон, делать крикетное поле, собирать жителей и все для этого организовывать… это все равно что снимать новый фильм! Все это пытаются объяснить Амиру. Но Амир остается при своем.
- Я не утверждаю, - говорит он, - что нам обязательно придется снимать крикетный матч заново. Я только говорю, что существует большая вероятность этого. Пока я просто прошу подготовить бюджет, чтобы в случае чего не терять больше времени.
С этого дня Амир начинает пересматривать все отснятые сцены крикета. Кадр за кадром, кадр за кадром. Записывает на бумаге все нужные моменты. Через несколько дней его карандаш получает отдых. Теперь Амир уверен – все нужные сцены и моменты сняты. Переделывать крикетный матч не понадобится. Понадобиться только много времени и усилий, чтобы навести блеск на то, что уже есть. С этих пор Амир, Ашутош и Баллу [главный по монтажу] живут в монтажной каморке, полностью переделывая сцену крикета. Это похоже на создание огромного паззла, где каждый кусочек – кадр из сцены, а картина – крикетный матч. Ашутош уже не испытывает неприязни к крикету. Он его просто ненавидит. Постепенно, эта картина начинает складываться – с новым узором, эмоциями и впечатлениями.
Грустное...
Ашутош и Амир проработали в монтажной всю ночь 25 января и отправились отдыхать только под утро. Пока они спят в десяти километрах от того места, где находилась построенная для съемок деревня Чампаньер, мощный взрыв исторгается из недр земли и разрывает Кратч на части. Это самое страшное землятресение, произошедшее в Индии за последние сто пятьдесят лет, его жертвами стали более тринадцати тысяч человек...
Когда в новостях сообщают о землятресении, телефоны в продюсерсокм офисе начинают звонить без перерыва. Все хотят знать, известна ли какая-то дополнительная информация о жителях местных деревень. О фильме все забывают. Амир и Ашутош потрясены. Как бы не поджимали сроки, они больше не могут заниматься монтажом фильма, даже если бы очень постарались. Позже Ашутош скажет: "Это было невозможно, ведь мы не знали, живы или нет те люди, которых мы будем видеть на экране". Но узнать это нелегко. Связь с местностью полностью оборвалась, аэропорт закрыт, железная дорога изломана. Туда можно добраться лишь в обход, на машине. Пока Сатьяджит с коллегой отправляется в Кратч, чтобы узнать о судьбе тех, кто шесть месяцев назад принимал участие в съемках "Лагаана", остальные не бездействуют. Они собирают деньги и необходимые вещи для того, чтобы отправить все это в Кратч, на восстановление местности и помошь пострадавшим.
Затем Сатьяджит возвращается и сообщает все, что узнал. Они потеряли одного члена команды "Лагаан" из местных, но все остальные живы. Дом Данабхая разрушен, но сам он и вся его семья спаслись. Деревня Чампаньер полностью разрушена. Скромная гостиница, полгода служившая пристанищем актерам и съемочной группе "Лагаана" лежит в руинах. Если бы съемки начались на несколько месяцев позже, или по каким-то причинам задержались, то большинство членов команды "Лагаана" пополнили бы список погибших. Но Ашутош и Амир думают сейчас не об этом – большая гора упала с их плеч после рассказа Сатьяджита – страх неизвестности их больше не преследует.
И вот этот день пришел...
Премьера "Лагаана" в кинотеатрах Индии. Амир, Ашутош, Рина, Сатьяджит и основные члены команды фильма собрались вместе в напряженном ожидании реакции зрителей. Внезапно раздается телефонный звонок, и все вздрагивают. Звонит Ашлеша, сестра Ашутоша, которая смотрит фильм вместе с родителями в одном из кинотеатров. Слышно, как она плачет.
- Ашу, вы не знаете, что пропускаете, - говорит она и начинает описывать, что до перерыва происходило в зале. Около двух часов зриетли смеялись над Гураном, восхишались Бхуваном, ненавидели капитана Рассела, улыбались Гури. Сейчас началась сцена крикетного матча и зрители ведут себя так, словно находятся на финальном чемпионате Мирового Кубка. Они кричат, вскакивают на кресла, кто-то танцует в проходе между рядами. Все перенеслись в Чампаньер 1983 года. Ашлеша находится в театре, ее мобильник включен. На другом конце тридцать человек оттирают друг друга от телефона, вслушиваясь в происходящее. Они слышат, как зрители кричат: "Давай, Качра! Выбей шестерку! Бхуван! Бхуван!"
Только когда фильм заканчивается, все отходят от телефона. Эмоции на их лицах пересказать невозможно. Сунита, жена Ашутоша, плачет и обнимает его. Пока остальные бурно ликуют, Амир и Рина тихо обнимают друг друга. Амир и Ашутош вцепились друг в друга так, словно собираются провести обнявшись всю жизнь. За время создания "Лагаана" их дружба прошла суровое испытание, но лишь окрепла, обрела новую силу.
Комментарии